Уже несколько часов,  мы наблюдаем удивительную метаморфозу – ХАМАС, организация, чья идентичность десятилетиями была неразрывно связана с железной хваткой над Газой, внезапно предстала перед нами в образе скромной невесты, отказывающейся от власти. «У ХАМАС нет стремлений управлять сектором Газа», – заявил накануне,  официальный представитель  террористической группировки, словно тигр, неожиданно объявивший о своём вегетарианстве.

Что это? Внезапное просветление или тактический ход? ХАМАС, управляющий Газой с 2007 года после кровавого переворота против ФАТХ, внезапно обнаруживает в себе смирение государственного деятеля. Басем Наим, высокопоставленный политический функционер ХАМАС, с почти трогательной искренностью заявляет: «Мы готовы сегодня, если не вчера, отступить от управления, чтобы передать его органу, правительству, комитету, который готов управлять сектором Газа».

Прекрасное заявление – если бы не одно «но». Разоружаться ХАМАС не планирует. Как элегантно выразился тот же Наим, вопрос оружия организации «связан с присутствием оккупации», и только создание независимого палестинского государства может изменить ситуацию. То есть, переводя с языка политических эвфемизмов: «Мы готовы отказаться от административной головной боли, но ракеты и туннели оставьте нам, пожалуйста».

На другой стороне битвы – Биньямин Нетаниягу, чья политическая хватка и инстинкт выживания сделали бы честь любому герою «Игры престолов». Представитель ХАМАС обвиняет его в том, что он «ставит выживание своего правительства выше реализации соглашения и жизней заложников».

 Обвинение выглядит особенно пикантно, учитывая, что исходит от организации, использующей заложников как разменную монету.

Между тем, Нетаниягу действительно сталкивается с замысловатым политическим лабиринтом. С одной стороны, его правительство держится на коалиции с правыми радикалами, такими как Итамар Бен-Гвир и Бецалель Смотрич, которые относятся к идее перемирия с ХАМАС примерно так же, как вегетарианец к стейку «с кровью». С другой стороны, израильское общество тждет скорейшего возвращения  всех заложников, и каждый день плена увеличивает давление на премьера.

Стратегия Нетаниягу, похоже, заключается в использовании военного давления как инструмента для принуждения ХАМАС к уступкам. Эта силовая тактика, поддержанная администрацией Трампа, направлена на ликвидацию военной инфраструктуры ХАМАС.

Исторический контекст: от терроризма к бюрократии и обратно

История политической эволюции ХАМАС напоминает роман Достоевского – мрачный, запутанный и полный внутренних противоречий. Организация, созданная как палестинское крыло «Братьев-мусульман» с четкой целью уничтожения Израиля, неожиданно для себя в 2006 году выиграла выборы, а в 2007 силовым путем установила полный контроль над Газой, выкинув оттуда боевиков ФАТХ.

Оказавшись у власти, ХАМАС вынужден был трансформироваться из чисто террористической организации в нечто, напоминающее правительство. Были созданы министерства, полиция, гражданская бюрократия. ХАМАС пытался балансировать между своей радикальной идеологией и практическими потребностями управления территорией с двумя миллионами жителей. Результат этого эксперимента мог бы стать предметом изучения в учебниках по провальному государственному управлению, если бы не был столь трагичным для жителей Газы.

Теперь, когда цена удержания власти в разрушенном секторе стала непомерно высокой, ХАМАС демонстрирует тактическую гибкость, выражая готовность передать административные функции палестинскому единому правительству. Однако, как показывает история, ХАМАС – мастер политических метаморфоз, и его современная риторика может быть лишь временной адаптацией к изменившимся обстоятельствам.

Будущее Газы: трагедия без предрешённого финала

Что ожидает сектор Газа после окончания активной фазы конфликта? Варианты многочисленны и ни один не вызывает оптимизма. Заявление ХАМАС о готовности отказаться от управления могло бы открыть дорогу для передачи власти палестинскому единому правительству, но на практике реализация этого сценария сталкивается с непреодолимыми препятствиями.

Во-первых, условная готовность ХАМАС уйти сопровождается категорическим отказом разоружаться. Абдель Латиф аль-Кану, представитель ХАМАС, подтверждает готовность организации к формированию «комитета общественной поддержки», который не будет включать ХАМАС. Однако вопрос об оружии остаётся камнем преткновения – ХАМАС рассматривает свой арсенал как гарантию влияния в будущем политическом устройстве Палестины.

Во-вторых, израильское правительство  заявляет о цели полного уничтожения военного потенциала ХАМАС, что делает переговоры о мирной передаче власти практически невозможными. Критика в адрес Нетаниягу со стороны ХАМАС относительно приоритета политического выживания над реализацией соглашения и освобождением заложников отражает глубокое недоверие между сторонами конфликта.

Урок политического цинизма

ХАМАС, декларирующий отказ от власти, но цепляющийся за оружие, демонстрирует стратегическую гибкость, но не отказывается от своих долгосрочных целей. Нетаниягу, балансирующий между необходимостью освобождения заложников и сохранением правительственной коалиции с правыми радикалами, также руководствуется прежде всего политическим прагматизмом.

 Заявления ХАМАС об отказе от власти могут свидетельствовать лишь о тактической перегруппировке, но не о фундаментальном изменении стратегии.  А тем временам, трагедия продолжается, написанная кровью террористических актов  и прикрывающих политических заявлений, которые зачастую стоят не больше бумаги, на которой они напечатаны. И пока террористы продолжают свою смертельную дипломатическую хореографию, израильские заложники продолжают платить непомерную цену за их дипломатические танцы с саблями…