Бас-гитара в его руках оживает, словно древнее существо, пробужденное от вековой спячки. Каждый звук, извлекаемый этими пальцами — целая вселенная, рассказывающая истории о буйстве семидесятых, о громе стадионов и о той невероятной музыкальной революции, которая навсегда изменила мир

В тени славы великих гитаристов он создавал тот самый фундамент, без которого здание рок-музыки рухнуло бы, не успев взметнуться в небеса. Джон Пол Джонс — человек, чье имя знают миллионы, но чье лицо узнают немногие.

Именно с ним мне посчастливилось однажды разделить вечер воспоминаний, историй и философии над стаканом хорошего виски в лондонском пабе, пропитанном сигаретным дымом и рок-н-ролльными легендами, вспоминает Игорь Сандлер.

— Знаете, у меня странное ощущение, что я опять вернулся в конец восьмидесятых, — Игорь задумчиво вертит в руках старую пластинку Led Zeppelin. — Вот прямо сейчас почти физически чувствую запах лондонского дождя и слышу гул толпы на вручении «Golden Gods».

Мы сидим в его продюсерском центре. На стенах — фотографии с мировыми звездами, автографы легендарных музыкантов, афиши концертов. Место, где прошлое и настоящее рок-музыки сплетаются в причудливый узор.

Сандлер — человек-легенда. В его биографии смешались, казалось бы, несовместимые главы: участник и создатель культовых советских групп, продюсер; радиоведущий; издатель. Когда он говорит о музыке, его глаза загораются особым светом, а руки начинают непроизвольно отбивать ритм.

Именно этот огонь когда-то привёл молодого музыканта из Саратовской консерватории на большую сцену, а затем — в сердце мировой рок-культуры.

— Лондон девяностых, — продолжает Сандлер, погружаясь в воспоминания, — это был особый мир, где музыкальные титаны могли запросто оказаться за соседним столиком в пабе. Мы с Red Rock тогда много играли, и я буквально впитывал эту атмосферу свободы и творчества. Английские музыканты удивляли своей открытостью. Ничего общего с нашими «звездами», которые за пять минут разговора успевают трижды взглянуть на часы.

Тот вечер начинался как обычно. Церемония награждения «Golden Gods» подходила к концу, в воздухе витал запах дорогого алкоголя, парфюма и предвкушения афтепати. Игорь стоял у барной стойки, когда ощутил на плече прикосновение.

— Мистер Сандлер? Русский музыкант? — услышал он дружеский голос. — Наслышан о вашей группе Red Rock. Говорят, вы делаете интересные аранжировки.

Перед Игорем стоял невысокий человек в строгой черной рубашке и брюках. Ничто в его внешности не олицетворяло рок-звезду. Только глаза — внимательные, умные — выдавали в нем человека, повидавшего весь мир со стадионных подмостков.

— Джон Пол Джонс, — представился незнакомец, протягивая руку.

— … Из Led Zeppelin? — Игорь, с удивлением задал излишний вопрос. Второго Пола Джонса он все равно не знал.

— Просто Пол, если не возражаете, — улыбнулся музыкант. — Что скажете насчет пары пинт настоящего эля в месте, где нас не будут беспокоить?

Старый английский паб «Красный лев». Здесь пахло дубовыми бочками, копченостями и историей. За темной деревянной стойкой висела потускневшая фотография Джимми Пейджа, сделанная, судя по всему, еще в семидесятых.

— Джимми дал этому месту особое благословение, — усмехнулся Джонс, заметив взгляд Игоря. — Мы часто бывали здесь между записями. Порой решали судьбу целых альбомов под этими сводами.

Пол говорил тихо, не напоказ. В его словах не было и тени самолюбования — только искренняя страсть к музыке и поразительная скромность человека, стоявшего у истоков музыкальной революции.

— Знаете, что самое парадоксальное в карьере басиста? — спросил он, отпивая эль. — Тебя почти никто не замечает, когда все идет правильно. Но стоит тебе ошибиться, и все развалится. Бас — это как фундамент дома: его не видно, но без него все рухнет.

Сандлер вспоминает, как внимательно слушал каждое слово легенды, затаив дыхание, словно присутствовал при раскрытии великой тайны.

— Меня поразило, насколько Пол был открыт, насколько искренне интересовался моим мнением о современной музыке, — рассказывает Игорь. — Представляете, человек, чью игру изучают во всех музыкальных школах мира, спрашивал о моем видении развития рок-музыки! Я чувствовал себя студентом на экзамене и профессором одновременно.

Время в пабе текло иначе. Пинты сменяли одна другую, а разговор становился все глубже.

— Я никогда не стремился к славе, — признался Джонс, когда беседа коснулась влияния популярности на музыканта. — Боннэм и Плант купались в ней. Джимми тоже, хотя и по-своему. А я… я просто хотел играть. Видите ли, мистер Сандлер…

— Игорь, пожалуйста, — улыбнулся Сандлер.

— Видите ли, Игорь, — продолжил Пол, — я восхищался такими гениями, как Чарльз Мингус или Рахманинов. Они не просто исполняли музыку — они жили ею. И я пытался делать то же самое. Может быть, именно поэтому я всегда был в тени. Но знаете что? Я никогда об этом не жалел.

В этот момент Пол рассказал историю о сотрудничестве с Донованом и о том, как Пол Маккартни оценил его работу для песни «Mellow Yellow».

— Они ненавидели то, что я написал, — засмеялся Джонс. — Абсолютно ненавидели! И тут вдруг появляется Маккартни — самый, черт возьми, известный басист на планете — и говорит: «Это чудесно. Это изменит их мировоззрение». И знаете что? Эта песня стала первым миллионником Донована!

Уже светало, когда они вышли из паба. Лондонский туман окутывал город мягким серебристым покрывалом. Джонс протянул руку для прощания.

— Вот что я вам скажу, Игорь, — произнес он тихо. — В России есть что-то особенное… какая-то сырая, необузданная энергия. Я слышу её в вашей музыке, даже когда вы играете западный рок. Не теряйте её. Это редкий дар.

Они обменялись контактами, и Джонс настоял, чтобы Игорь обязательно связался с ним, когда будет снова в Лондоне.

— Эта встреча изменила многое в моем восприятии музыки, — признается Сандлер. — Я понял, что настоящие легенды никогда не кичатся своим статусом. Они просто делают то, что любят, и делают это лучше всех.

Прошли годы. Сандлер вернулся в Россию, создал продюсерский центр, организовал фестиваль Russian Woodstock, запустил международный вокальный конкурс «Золотая нота». Но память о той встрече с Джоном Полом Джонсом продолжала жить в его сердце.

В 2010 году судьба снова свела их на легендарном фестивале Download. Джонс выступал с новой группой Them Crooked Vultures вместе с Дэйвом Гролом и Джошем Хомме. После выступления, за кулисами, они встретились как старые друзья.

— Я помню тот паб, — улыбнулся Пол. — «Красный лев». Отличный был вечер.

— Удивительно, что ты это помнишь, — изумился Сандлер.

— Я помню всех, кто искренне любит музыку, — ответил Джонс. — Таких немного.

Сегодня, вспоминая эту историю в своем продюсерском центре в Москве, Игорь Сандлер бережно возвращает пластинку Led Zeppelin на полку.

— Понимаете, что меня поразило больше всего? — говорит он после паузы. — То, что настоящие гении никогда не останавливаются в развитии. Полу было далеко за пятьдесят, когда мы впервые встретились, а он все еще искал новые звуки, новые подходы, новые способы выражения. Вот что делает музыканта великим — эта ненасытная жажда творчества, которая не угасает с годами.

…В студии готовятся к записи молодые музыканты. Игорь улыбается, глядя на них.

— Знаете, я часто рассказываю молодежи о той встрече, — признается он. — Не для того, чтобы похвастаться знакомствами с легендами. А чтобы показать им: настоящее величие всегда идет рука об руку со скромностью. Джон Пол Джонс один из тех, кто создавал фундамент, на котором стоит здание современного рока. Но если вы встретите его на улице, вы никогда не догадаетесь, что перед вами — человек, изменивший музыкальный мир.

В этом, наверное, и заключается главный урок той встречи в туманном Лондоне: истинное мастерство не нуждается в громких заявлениях и ярких нарядах. Оно говорит языком музыки — языком, который понятен всем, кто умеет слушать сердцем.